Булгаков и Флоренский по Шмеманну, Владико Иоанн
10/23 октября 1975 года
Дорогой отец Михаил,
Благословите! Прилагаю текст о Булгакове и Флоренском; я сделал несколько пометок карандашом. Вы довольно ясно показываете их гностическую традицию. Да дарует Бог, чтобы работа была напечатана. Мы с нетерпением ждем резюме.
Также прилагаю две цитаты, которые вы хотели; надеюсь, они вам пригодятся.
Мы слышим, что вы написали короткую статью о православной монархии, которую отец Нектарий Палацис не хочет печатать; можем ли мы увидеть её копию? Это тема, мало понятная среди американских православных — и «американская» презентация может быть более понятной, чем наша «русская».
Просим ваших молитв за нас.
С любовью во Христе,
Серафим, монах
[1.] Цитата из Никиты Струве в его ведущей редакционной статье в «Вестнике Русского Христианского Движения», 1974, II-III, стр. 5-6 (ссылаясь на ответ митр. Филарета на письмо Солженицына к Третьему Всезарубежному Собору, 1974):
«И как гордо звучит совершенно неверное утверждение, что без ‘Русской Церкви за границей’ ничего русского не осталось бы на Западе! Как бы парадоксально это ни звучало, именно та часть Русской Церкви в Диаспоре, которая пошла к грекам или ‘стала американской’, именно она продолжила на Западе великую русскую духовную культуру, которая не закопала свой талант в землю, а приумножила его. Именно к творчеству этой Церкви сейчас обращается религиозное движение, вновь рождающееся в России, так как в Диаспоре не было никакого другого религиозно-духовного творчества.»
(Другая часть той же редакционной статьи, стр. 4:)
«Париж был местом расцвета русского религиозно-философского ренессанса, и до сих пор он остается значительным центром. В Нью-Йорк была перенесена более динамичная ветвь парижского православия, и в новых условиях молодой, уже не русской, а американской Церкви, она активно применяет в жизнь завещание русской теологии….
«‘Вестник’, в ответ на желания из России, одновременно расширяет и определяет свое направление: опираясь на славные парижские традиции, на динамику американской Церкви, он будет отражать духовное возрождение в России и, насколько это возможно, будет помогать ему.»
[2.] Цитата из архиепископа Иоанна Максимовича, «Почитание Пресвятой Богородицы и Иоанна Крестителя и новое направление русской религиозно-философской мысли», в «Церковной жизни», 1936, № 6, стр. 94-96: После опровержения цитат Булгакова о «безгрешности» Матери Божией из Святых Отцов, он продолжает опровергать его цитаты из православных божественных служб (я беру эту цитату, потому что она, безусловно, впечатляет тех, кто совершенно не осведомлён: Булгаков цитирует 50 отрывков из божественных служб, чтобы доказать свою точку зрения — насколько глубоко он погружён в Отцов и божественные службы):
«Протоиерей Булгаков говорит, что Святая Православная Церковь твердо и ясно учит о безгрешности Марии в своих бесчисленных божественных службах, посвященных Матери Божией. В качестве доказательства он приводит около пятидесяти отрывков из гимнов в её честь. Однако ни в одном из них Она не названа безгрешной или каким-либо другим эквивалентным термином. В них Она называется святой; но, хотя в полном смысле только ‘Один свят’, Один Бог, Иисус Христос, все угодники Божии также могут называться святыми, относительно. В их рядах есть такое количество великих грешников, которые покаялись, что нет необходимости доказывать, что слово ‘святой’ не означает ‘безгрешный’.
«Пресвятая Богородица называется непорочной, [как отмечает Булгаков]. Непорочность — это растущее упорство в грехе, преданность греху, греховная привычка. Человек называется непорочным, если он ведет угодную Богу жизнь, не будучи порабощенным никакой страстью. ‘Иди передо Мной и будь непорочен’, — сказал Бог Аврааму (Быт. 17:1). В священном Писании Иов называется непорочным и считает себя таковым (Иов 1:1, 8; 2:3, 9:21). О праведных Захарии и Елисавете говорится, что они ‘ходили во всех заповедях и уставах Господа непорочно’ (Лк. 1:6). Используя слово ‘непорочный’ много раз в Псалмах, Давид понимает под ним исполнителя закона Божия. ‘Блаженны непорочные на пути, которые ходят в законе Господа’ (Пс. 118:5). Это выражение также применяется к некоторым святым в церковных службах.* (*Например, 6 декабря, Кантик 6; 12 декабря, Кантик 7; канон к мученицам Юлиане и Евгении.) Тем не менее, ни один из праведников Ветхого или Нового Завета не считается безгрешным, и в рассказах о жизнях тех, кто называется непорочными, их грехи и искушения не скрыты. Таким образом, называя Пресвятую Богородицу Непорочной, и даже Всепорочной, Самой Непорочной, Церковь указывает на Её преданность закону Господа и отсутствие в Ней какого-либо укоризны, но вовсе не отсутствие грехов в Ней.
«Точно так же нельзя увидеть указания на безгрешность [Пресвятой Богородицы] в словах ‘непорочная’ (которое используется о Трех Юношах*) (*Ирмос 8-го кантика Великого понедельника.), ‘Чистая’, ‘Непорочная’, ‘Безупречная’, поскольку здесь лишь говорится о её возвышенном моральном характере, но не о отсутствии какого-либо греха. Выражение ‘тело не приняло течения греха’ говорит о целомудрии и непорочной девственности Марии.
«Остальные выражения, приведенные протоиереем Булгаковым из церковных гимнов, имеют даже меньше отношения к вопросу о безгрешности. ‘Освященная’ (Иер. 1:5), ‘Предвозвестимая’, ‘Полная благодати’, ‘Благословенная’, ‘Обитель Божия’, ‘Славнейшая’ — все это возвышенные имена Матери Божией, но они, тем не менее, не дают ответа на данный вопрос. И совершенно непонятно, почему приводятся различные образные выражения, такие как ‘Небо новое’, ‘Книга, запечатанная Божественным Духом’, ‘Божественная Лестница’, ‘Великий Трон’ и подобные, которые ясно изображают великое достоинство Матери Божией, не касаясь вообще данного вопроса, не говоря уже о том, что выражения, которые должны пониматься в переносном смысле, не могут быть противопоставлены тем, в которых учение Церкви выражено ясно и определенно.
«С помощью своих доказательств, взятых из божественных служб, протоиерей Булгаков демонстрирует лишь то, что он не смог найти ничего, что подтверждало бы его точку зрения в православных божественных службах и молитвах, в которых только Богу говорится: ‘Нет человека, который бы жил и не согрешил; ибо Ты один безгрешен’ (Молитва после Эктении за усопших); и ‘Ты один безгрешен’ (Молитва за обряд исповеди и многие другие молитвы). Учение о безгрешности Пресвятой Богородицы не только чуждо православному учению, но и противоречит ему. Имея много свидетельств против себя, оно не имеет ни одного за себя. Поэтому, чтобы доказать свою ортодоксальность, протоиерей Булгаков вынужден прибегать к выборке фрагментарных выражений, которые либо ничего не доказывают, либо создают впечатление, что его учение действительно подтверждается ими, если только не [учитывать] в целом работу, из которой взято выражение.»
О БУЛГАКОВЕ
(Мои комментарии всегда в скобках, вне кавычек.)
I. Из статьи «Три Образа» протоиерея Александра Шмеманна, в «Вестнике» Русского Студенческого Христианского Движения, Париж, № 101-102, III-IV, 1971, стр. 9-24.
«Давайте даже допустим, что его учение ‘еретично’ и достойно осуждения. Но люди писали и продолжают писать о еретиках, и ни один из них не был осужден без реального и добросовестного анализа его учения.» (стр. 10)
(Таким образом, ваше исследование его должно быть приветствовано! Давно назрело! Давайте отдадим ему должное!)
«О нём (Булгакове) люди писали и говорили, что он ‘еретик’. Но, несмотря на это, следуя за ним, или, по выражению В. В. Вейдле, ‘восхищаясь’ им, я чувствовал всем своим существом: нет, этот человек не еретик, а наоборот, он светится самым важным, самым подлинным, что содержится в православии.» (стр. 12)
После описания службы отца Сергия Булгакова на всенощном бдении в Вербное воскресенье: «Я никогда не забуду его глаза, светящиеся каким-то тихим экстазом, и его слёзы, и всё это стремление вперёд и вверх, именно к той ‘верхней комнате’, где Христос готовит последнюю Пасху со Своими учениками.
«Почему я так хорошо помню эту минуту? Потому что, я думаю, воспоминание об этом невольно возвращается ко мне каждый раз, когда я читаю и слышу обвинения против отца Сергия в ‘пантеизме’ и ‘гностицизме’, в стирании границы между Богом и творением, в обожествлении мира и так далее. Я не знаю, в какой степени можно объективно извлечь это из текстов отца Сергия; потому что, повторяю, реальный, серьезный анализ его произведений ещё не был начат; но он сам отверг эти обвинения с отвращением. Я знаю, однако, что это воспоминание возвращалось, потому что эти обвинения так явно противоречат тому, что, вероятно, тогда поразило меня и всегда поражает во отце Сергии: его ‘эсхатологизм’, его постоянная, радостная, яркая ориентация на конец. Из всех людей, которых мне довелось встретить, только отец Сергий был ‘эсхатологическим’ в прямом, простом, раннехристианском смысле этого слова, означающем не только учение о конце, но и ожидание конца.» (стр. 16-17).
«Я не знаю, существует ли такая эсхатологическая ориентация, совместимая с ‘пантеизмом’. Но всем своим существом я чувствую, что это невозможно без личной, всеобъемлющей любви к Христу…. Именно эта любовь к Христу исходила от образа отца Сергия, и, конечно, поразила меня на всенощном бдении в Вербное воскресенье…. Без понимания этого, без ощущения этого проникновения всего творческого труда отца Сергия эсхатологическим ожиданием, невозможно, я думаю, ни правильно понять, ни правильно оценить его теологическую мысль.» (стр. 18)
(Шмеман видит в системе Софийности Булгакова «падение»; его опыт и идеи, по его мнению, богаче, чем система Булгакова.)
«Он сам, я не сомневаюсь, останется в памяти Церкви тем, чем он на самом деле был: пророком и зрителем тайн, проводником в какую-то возвышенную и великолепную страну, в которую он призвал нас всех своим обликом, своим горением, своей духовной подлинностью.» (стр. 22)
(Комментарии:)
(1. Интересная мысль для «теолога»: что мы должны понимать чью-то теологию по тому, как он чувствовал (или как мы чувствуем). Возможно, Шмеман прав: Булгаков лучше, чем его теология; но тогда ответ ясен — смотрите на конец нашей цитаты из архиепископа Иоанна ниже: «Тогда пусть он откажется от того, что он написал….»)
(2. Примечание о Шмемане: его вся защита Булгакова здесь типична для его произведений на русском — он использует эмоционализм, который играет на чувствах русских по поводу определенных церковных обычаев или слов, что позволяет ему быть довольно расплывчатым интеллектуально.)
(3. Более глубокая точка: Булгаков, вероятно, хуже и более опасен, чем холодный Бердяев, потому что он привлекает к своим ересям не только логикой и словами, но и своей личностью и «духовностью». Так что если Булгаков «эсхатологичен», ориентирован на конец — он был ориентирован на конец в хилиастическом смысле, не так ли — и поэтому не только его слова, но и его чувства являются еретическими. Он не только думает, он также живет и чувствует свою ересь!)
О БУЛГАКОВЕ
(Архиепископ Иоанн)
II. Архиепископ Иоанн Максимович: из его статьи «Почитание Матери Божией и Иоанна Крестителя и новое направление русской религиозно-философской мысли», (на самом деле обзор двух книг Булгакова: «Невпалимая Купина», 1926; и «Друг Жениха», 1927), в «Церковной жизни» (Церковная Жизнь), Югославия, 1936, № 6, 7, 8-9, 10-11, и 1937, № 1. (Это было написано архиепископом Иоанном, когда он был иеромонахом в Югославии, и впервые напечатано в «Голосе Верноподданного» (Голос Верноподданного, газета графа (позже протоиерея Георгия Граббе), в 1928.)
(В номере 1937, № 1, стр. 134, после детальной критики учения Булгакова и показа его многих ошибок в церковных знаниях — этот факт, кстати, является доказательством того, что по крайней мере часть учения Булгакова, безусловно, была подвергнута тщательному анализу, несмотря на Шмемана — [архиепископ Иоанн] пишет:)
«Учение протоиерея Булгакова о почитании Матери Божией и Иоанна Предтечи, которое, как было объяснено, ни в коем случае не может считаться православным, опасно не столько само по себе, сколько потому, что, в данном случае, как и во многих других, автор выступает в качестве рупора идей, которые овладели определенными кругами русской интеллектуальной общественности. Эти идеи связаны с учением о Софии, Премудрости Божией.» (Здесь следует краткое обсуждение Софии, созданной и несозданной, которую я опускаю, потому что она довольно общая и без цитат из Булгакова, и у вас, вероятно, есть что-то более конкретное — но если хотите, я могу перевести этот абзац тоже.)
стр. 14: «Вспоминается первые века христианства, когда в результате стремления получить точное знание о Боге и мире возникла новая, гармоничная система Валентина, которая представляла собой пятнадцать пар Эонов, происходящих один от другого, где также в каждой паре резко различаются мужской и женский принципы. Новые философы (т.е. современные) не дошли до выводов Валентина; оснований пока нет, чтобы утверждать, что они заимствовали своё учение у него. Однако те же основы были положены и там, и здесь — человеческое рассуждение подстраивается под себя и не поддаётся Божественно открытым истинам. Это усилие проанализировать и запутать то, что Бог открыл, и то, что человек сам нашел. И прежде, и сейчас подобные результаты достигаются. Наши философы, как бы, чувствуют свою близость к древним еретикам, не скрывая своих симпатий к ним и видя в них проповедников истины. (Таким образом, Карсавин, «Святые Отцы и Учителя Церкви».) Гордое сознание не может примириться с смиренным падением перед Богом. Проще сорвать плод самостоятельно, чем получить его от Творца. Это то, что Владимир Соловьев выразил в своей речи в честь Огюста Конта, когда он воскликнул, что религия должна стать Божественно-Человеческой, что больше человеческого должно быть слито в неё, потому что сейчас она слишком Божественна.
«Не скрывая этого, сторонники нового философского течения стремятся реформировать православие. ‘Православный порядок вещей должен быть переделан. В православии возникает новый стиль’, — пишет Бердяев. Из редакции их органа ‘Путь’ провозглашается: ‘Формируется новый порядок православной души, более активный, творческий, более мужественный, бесстрашный.’ (Путь, сентябрь 1925). Таким образом, открыто заявляется, что православие до сих пор было неудовлетворительным со всех сторон. Отцы Церкви недостаточно понимали христианское учение, святые мученики были недостаточно бесстрашными и мужественными, и, вероятно, святые Пётр, Алексий, Иона, Филипп и Ермоген Московский, Савва Сербский и Пётр Цетинский (умер в 1830) были совершенно бездействующими, хотя эти просветители, будучи духовными пастырями, также были выдающимися людьми активной жизни в общественной жизни. Они желают создать ‘новое православие’ с новым учением, новым порядком жизни, даже ‘новой душой’.
«Но будет ли это православием или даже христианством? Непонятно, как это не замечают некоторые люди, которые явно искренне преданы православию. Непонятно, как протоиерей Сергий Булгаков, усердно совершая божественные службы, с любовью изучая церковные гимны, может проповедовать то, что противоречит им. Возможно, в глубине своей души он чувствует свою неправильность, и это объясняет колебания в его выводах, ошибки, которые не соответствуют его призванию и положению (заметьте: архиепископ Иоанн указал на них в деталях в предыдущей части этой статьи), вещи, которые можно не заметить, только закрыв глаза. Но если это так, то пусть он откажется от того, что он написал, и не вводит в заблуждение тех, кто читает его произведения. Пусть те, кто желает переделать Церковь, которая является ‘столпом и утверждением истины’ (1 Тим. 3:15), прекратят свою работу. Будем надеяться, что они услышат, если не наш голос, то голос апостола Павла: ‘Тимофей, храни предание, избегая профанных новшеств слов и противоречий лжезнания, которым некоторые, исповедуя, уклонились от веры’ (1 Тим. 6:20-21). Но если, всё же, стремление к новой вере и новой мудрости продолжится, пусть истинные сыны Церкви остаются непоколебимыми в православии, поя с одним сердцем и одной устой: ‘Не в мудрости, силе и богатстве будем хвалиться, но в Тебе, Ипостасной Мудрости Отца, О Христе; ибо нет святого, кроме Тебя, О Любящий человечество,’ (конец статьи; эта последняя цитата — ирмос 4-го тона; я могу найти точную ссылку, если вам это нужно.)
III. Архиепископ Иоанн Максимович: резюме и выдержки из остальной части той же статьи, как указано выше (если вам нужны какие-либо из этих конкретных моментов, я могу перевести их для вас).
[1.] Учение Булгакова о совершенной безгрешности Пресвятой Богородицы. Архиепископ Иоанн показывает, как учение Булгакова противоречит Святым Отцам, что все его патристические цитаты неубедительны, и цитирует Булгакова, который говорит, что одним из его источников является «свидетельство непосредственного чувства», что, как отмечает архиепископ Иоанн, «без проверки его положительным церковным учением часто приводит к ереси». Архиепископ Иоанн опровергает одну за другой «источники» Булгакова для этого нового учения — нескольких Святых Отцов, которых он неправильно понимает, и пятьдесят цитат из божественных служб. Архиепископ Иоанн заключает: «Учение о безгрешности Матери Божией не только чуждо православному учению, но и противоречит ему. Имея много свидетельств против себя, оно не имеет ни одного за себя. Поэтому, чтобы доказать свою ортодоксальность, протоиерей Булгаков вынужден прибегать к выборке фрагментарных выражений, которые либо ничего не доказывают, либо создают впечатление, что его учение действительно подтверждается ими, если только не читать целиком работу, из которой взято это выражение.» (Церковная жизнь, 1936, № 6, стр. 95-96.) Этот весь отрывок занимает 5 страниц в русском тексте архиепископа Иоанна.
[2.] Булгаков отождествляет Пресвятую Богородицу с Софией и проводит параллель между Христом и Пресвятой Богородицей. Здесь архиепископ Иоанн отмечает: «Используя множество православных выражений, автор вкладывает в них совершенно другой смысл.» (1936, № 7, номера страниц не видны в моей ксерокопии.) Булгаков заявляет, что природа Пресвятой Богородицы больше не является человеческой природой, а является «творческой явлением Святого Духа»: Святой Дух действует в мире через Марию. Здесь архиепископ Иоанн замечает: «Согласно ему, оказывается, что Святой Дух не может явиться в мире без посредничества Девы Марии. Откуда протоиерей Булгаков взял свое учение? В этой части своего учения он не ссылается ни на какие произведения Святых Отцов или на какие-либо церковные молитвы. Здесь он философствует, рассуждает, но совершенно не излагает и не ищет учения Церкви.» (№ 7, номера страниц не указаны.) Снова архиепископ Иоанн говорит: «Протоиерей Булгаков хотел изобразить Деву Марию как связующее звено между Божеством и человечеством. Найдя недостаточным, что ‘есть один Бог и один Посредник между Богом и людьми, человек Христос Иисус, который отдал Себя в искупление за всех’, он хочет найти еще одного посредника, объединяющего женские принципы в Божестве и в человечестве. Не нужно и говорить, что в этих поисках он даже не пытается основать свое учение на Святых Отцах и церковных молитвах…» Здесь архиепископ Иоанн подробно излагает церковное учение по этим вопросам. (Всего 5 страниц по этим темам.)
[3.] Святой Иоанн Креститель. Архиепископ Иоанн указывает, как Булгаков преувеличивает его важность, делает его чем-то «особенным» (как он сделал с Пресвятой Богородицей). Булгаков учит, что в своем Крещении Христос стал совершенным Богом-человеком, на что архиепископ Иоанн отвечает: «Эта мысль совершенно не православна и является отклонением к древнему гностическому учению, что Иисус именно в Крещении стал Христом.» (1936, № 8-9, стр. 144) Архиепископ Иоанн подробно излагает учение Булгакова и Церкви. Затем идеи Булгакова о «безгрешности» Предтечи и т.д. Чтобы подчеркнуть особенность Предтечи, Булгаков ссылается на свою «Синаксию» («Собор» по-русски) в служебных книгах, 7 января — на что архиепископ Иоанн отвечает подробно, как «это мнение автора свидетельствует лишь о его полном неведении церковных книг и Типикона.» (1936, № 10-11, стр. 167). Затем Булгаков ссылается на Прокимен, чтобы подчеркнуть особое положение Предтечи — но архиепископ Иоанн показывает, что он ошибается в своих фактах и интерпретациях. Эта вся часть занимает 6 страниц.
[4.] После всего этого архиепископ Иоанн замечает: «Возможно, покажется, что все эти незначительные ошибки протоиерея Булгакова не стоят того, чтобы на них обращать внимание; но они показывают, на каких фантастических и теологически необоснованных доказательствах он строит свои теории.» (1937, № 1, стр. 10)
[5.] Далее архиепископ Иоанн с некоторым юмором опровергает демонстрацию Булгакова о том, что Предтеча имеет природу ангела, был «ангелом», и дает истинное учение Церкви о Предтече. Эта часть занимает 3 страницы. Затем следует заключение, которое я уже перевел в Части II выше.)
(Комментарии: Множество цитат Булгакова из Святых Отцов и божественных служб, по-видимому, создают у многих читателей впечатление, что он является настоящим «экспертом» в них, и наше Братство было обвинено Шмеманом и архиепископом Сильвестром в низких «клеветах» против него, напечатав на русском, что он очень плохо знал Отцов. Против этого распространенного мнения было бы неплохо привести целый раздел из архиепископа Иоанна, где он по пунктам опровергает цитаты Булгакова и показывает, каким он был дилетантом в изучении церковных источников; сам архиепископ Иоанн цитирует многие другие источники с очевидным широким и глубоким знанием их. Если хотите, я могу перевести любые из отрывков, которые я здесь резюмировал.)